15 февраля - Сретение Господне (и "зима встречается с весной" - народн.)

Когда она в церковь впервые внесла дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно, Святой Симеон и пророчица Анна.

И старец воспринял младенца из рук Марии; и три человека вокруг
младенца стояли, как зыбкая рама, в то утро, затеряны в сумраке храма.

Тот храм обступал их, как замерший лес. От взглядов людей и от взора небес
вершины скрывали, сумев распластаться, в то утро Марию, пророчицу, старца.

И только на темя случайным лучом свет падал младенцу; но он ни о чем
не ведал еще и посапывал сонно, покоясь не крепких руках Симеона.

А было поведано старцу сему о том, что увидит он смертную тьму
не прежде, чем Сына увидит Господня. Свершилось. И старец промолвил: "Сегодня,

реченное некогда слово храня, Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,
затем что глаза мои видели это дитя; он - твое продолженье и света

источник для идолов чтящих племен, и слава Израиля в нем". - Симеон
умолкнул. Их всех тишина обступила. Лишь эхо тех слов, задевая стропила,

кружилось какое-то время спустя над их головами, слегка шелестя
под сводами храма, как некая птица, что в силах взлететь, но не в силах спуститься.

И странно им было. Была тишина не менее странной, чем речь. Смущена,
Мария молчала. "Слова-тол какие..." И старец сказал, повернувшись к Марии:

"В лежащем сейчас на раменах твоих паденье одних, возвышенье других,
предмет пререканий и повод к раздорам. И тем же оружьем, Мария, которым

терзаема плоть его будет, твоя душа будет ранена. Рана сия
даст видеть тебе, что сокрыто глубоко в сердцах человеков, как некое око".

Он кончил и двинулся к выходу. Вслед Мария, сутулясь, и тяжестью лет
согбенная Анна безмолвно глядели. Он шел, уменьшаясь в значеньи и в теле

для двух этих женщин под сенью колонн. Почти подгоняем их взглядами, он
шагал по застывшему храму пустому к белевшему смутно дверному проему.

И поступь была стариковски тверда. Лишь голос пророчицы сзади когда
раздался, он шаг придержал свой немного: но там не его окликали, а Бога

пророчица славить уже начала. И дверь приближалась. Одежд и чела
уж ветер коснулся, и в уши упрямо врывался шум жизни за стенами храма.

Он шел умирать. И не в уличный гул он, дверь распахнувши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти. Он шел по пространству, лишенному тверди,

он слышал, что время утратило звук. И образ младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою душа Симеона несла пред собою,

как некий светильник, в ту черную тьму, в которой дотоле еще никому
дорогу себе отворять не случалось. Светильник светил, и тропа расширялась.

*** Написав в 1972 году "Сретенье", Иосиф Бродский посвятил его Анне Ахматовой.


Хотите вернуться к посту позже? Добавьте его в ваши любимые закладки